Главное меню

Регистрация даст полный доступ к материалам сайта и возможность оставлять комментарии!

Анонс

Коммюнике 5 декабря 2015 г.


Благодарность, здоровая критика и конструктивное обсуждение материалов сайта способствуют его улучшению
и вдохновляет авторов на публикацию новых статей!

Пожертвовать на нужды «ЭНЦИКЛОПЕДИИ КОЗЕЛЬСКА»

Яндекс.Деньги 41001812434462

WebMoney R526676624487
или Z299278482546
или E342716984942

почта "ЭК":
kozelskcyclopedia
@yandex.ru

QR-Код сайта "ЭК"

QR-Code dieser Seite

Голосование

Как Вы – житель города Воинской Славы – обычно проводите свое свободное время? Чему отдаёте предпочтение?

Поиск по сайту

ПРАЗДНИКИ СЕГОДНЯ

Revolver Map

Anti Right Click (Hide this by setting Show Title to No in the Module Manager)

Из записных книжек собирателя E-mail
(3 голоса, среднее 5.00 из 5)
РАЗДЕЛ >>ЧЕРЕЗ ВЕКА - Этнография
17.06.2014 14:12

В 2010 г. на страницах нашего сайта мы поместили фрагмент очерка Натальи Михайловны ВЕДЕРНИКОВОЙ (читать здесь) о деревне Клюксы, которая располагается в десятке километров от Козельска, выше по течению реки Жиздра. С тех пор мы не раз обращались к страницам истории этого места. Вы без труда найдёте ссылки на такие материалы через поисковик сайта. Оказалось, что с годами интерес к Клюксам со стороны наших читателей  возрос. Вот почему мы сегодня, с разрешения автора,  помещаем у нас весь очерк.

 

 

В козельской деревне. Этнографы из Института Наследия беседуют с местным жителем, фото 1998 года

 

Наталья Михайловна Ведерникова
(Институт Наследия им. Д.С. Лихачёва, Москва)

 

ИЗ  БЛОКНОТА СОБИРАТЕЛЯ


(Традиция устного рассказа в д. Клюксы Козельского
района Калужской области)

 

Мнение, что традиционный фольклор исчезает, было высказано еще в конце прошлого века, Но вот минул век, в продолжение которого вышло множество фольклорных сборников, с одной стороны. подтверждающих утраты, с другой, -  разрушающие эти представления., что особенно очевидно по отношению к  традиции устного рассказа – быличкам, преданиям и пр. Многие из произведений, в которых явно проглядывают языческие верования, продолжают бытовать и не только в памяти людей пожилого возраста, но и в рассказах  молодых.
В 1998 году во время экспедиционного выезда в д. Клюксы, что близ Козельска, заведующая клубом, молодая женщина Галя Сафронова проводила меня в дом Анастасии Антоновны Чулковой, одной из старейших жительниц деревни. Ниже мы воспроизводим фрагмент записи состоявшейся беседы, где не было специально подготовленных "хитрых" вопросов собирателя и вымученных ответов информанта, беседа носила характер непринужденного разговора, примечательного тем, что в нем приняли участие очень пожилой человек - Анастасия Антоновна Чулкова, 84 лет и 25-летняя   женщина, студентка Калужского училища культуры Галя Софронова.

 

 

Старая усадьба в д. Клюксы, фото Н. Ведерниковой, 1998 г.

 

“Моя мать и мой отец, - начала свой рассказ А.А. Чулкова, - родились, как кончили делать церковь, и их крестили у церкви, как раз открытие было. В Березичах усадьба была на горке, ее сожгли. Мне 7 или 8 лет было (а бог его знает, кто сжег). Моя мать (Наталья Александровна Андреева) работала у князя. Мать пастилу у княгини варила, теперича никто не знает этого. Отец был улан, унтер. Моя мать была  солдаткой. В 80 лет шила без очков, а я уже сейчас не вижу. Отец служил в Петербурге, а Оболенский жил в Петербурге, у него служила Гукова, из наших, в прислугах. Князь Оболенский узнал, что муж матери здесь служит, велел привезти отца. Там сказали: “Крыскин (это фамилия отца), тебя вызывают, садись - карета”. “Сажусь, говорит, - а куда, не знаю. Подъезжаем к оболенскому дому. Гукова говорит: “Антона везут!” Тогда узнали, что это моей матери муж. Гостил у Оболенского дней 5, и дал он ему 5 золотых. Он возвращается в полк, показывает 5 золотых. “Ну что ты сделал, что тебе 5 золотых дали?” - спрашивают его.

- “А там спор был: кто перережет саблю”. А он перебил. А надо наискось бить саблей-то (показывет). Он знал, ударил и перебил саблю надвое. Вот ему и дали пятерку. Как они набрали четверть водки - и выпили!
Моя мать видела сыновей Оболенской княгини. Они приезжали в имение, а она заметила. Одного Митей звали, а другого Алешей. Вот они приезжали до войны (имеется в виду война 1914 г.). Ехали они на лошадях и такие русские чекмени на них. У Антона жена была индейка - злющая, лицо все закрыто. А свекровь (княгиня)  была добрая - подарила матери кумач на платье, а когда мать замуж выходила, благословила ее иконой Божьей Матери, и этой иконой мать и меня благословила, когда я замуж выходила (эта икона до сих пор висит в доме А.А. Чулковой)”.

"Прежде жизнь интересная была, - продолжает Анастасия Антоновна. - Жаворонков пекли на Сорок Сороков: пресное тесто сделаешь, сахар  - кислое тесто вздымает. С пол-листа (показывает на блокнот) раскатаешь тесто, головку, хвостик, крылышки - все из одного куска вытягивали. хвостик так разрежим (показывает), крылышки на спинку сложим. (Галя: “Я помню такие жаворонки”.) На голове держим, а ребята бегают, хотят сбить. Костры (сложенные дрова) раньше были. На костер влезем и орем:
Жаворонки, жаворонки,
Где твой дитенок?
Лети ко мне.
Вот твой дитенок,
Будем кушать с тобой вместе!
На Вознесенье кукушку крестили. Соберутся девушки-подружки - 6 человек и менялись на Вознесенье крестами, а на Троицу разменивались. Это мы кумились - как будто крестились. Ходили у лес, брали травку, у ей рябые листики, как у ландуша, только серые, как кукушечка, а корень, как человечки. Наряжали корень тряпочками (махорчиками), надевали, покрывали. Просили: “Пап, сбей ящик!” Носим ящик, а ребята кураулили. Носили хоронить на кладбище у церкви, между могилами зароем. Там еще сад был. Говорили: "Давай с тобой покумимся, чтобы нам с тобой не браниться". Принесем яички. Лет в 8 начинаем кумиться.
Лет в 16-17 ходили в лесок, яичницу жарили, Березку наряжали полотенцами, завивали на деревьях, а потом вили из берез венки, кидали в воду. кидали на себя и на жениха. Если венки соединялись, то мой жених, а если разойдутся - то не судьба. Если потонет, то  к нехорошему”.

На небе показалась радуга. Анастасия Антоновна: “Радуга натягивает воду”. К окну подходит Галя и пальцем показывает на радугу: “Вон, какая!” - “Пальцем не показывай, руки болеть будут”, - одергивает ее А.А. - “А мне бабушка говорила, пальцы оторвет”, - отвечает Галя.
Начинается разговор о приметах, повериях. “На Петровки солнце играет”, - говорит Галя. - “Это мы не видим, оно играить каждый день, - отвечает  Чулкова. - В Петровки-городушки ходили - бабкам окошки завесим, картошку привяжут к ветке - по окну стук-стук; забор завязывали. А сейчас все сломають, огород потопчуть.  А  в Иванов день папортник искали”.
“Однажды пропала у одного хозяина корова, - начинает новый рассказ Анастасия Антоновна, - он пошел ее искать. Зашел в лес, в папортник, и ходит по папортнику, а было как раз под Иванов день, И цветок попал в лапоть. Корову не нашел. А встречается ему мужчина в хромовых сапогах:
- Дедушка, дай мне свои лапти, а я тебе свои сапоги дам.
- Давай поменяем!
- Дедушка, а ведь у тебя в лапти цветок папортника попал! (Вот поменял!)
Собиратель: “А что будет, если цветок папоротника найдешь?”
Чулкова:: "Будешь все знать".
Галя: "Моя бабушка говорит: пойдешь в лес искать, найдешь, идешь - кто-то тебя будет окликать, звать, но ты должен молча идти. Дойдешь до иконы, положишь - и только тогда будешь силу могущественную иметь".
Чулкова: "Но цветок никогда не увидишь. Он цветет один раз и одну секунду".
Галя: "А я около дома посадила папортник, много насадила, хочу увидеть, как он цветет".
Чулкова:  "Ничего не увидишь. Это надо в лес идти, в самый густой папортник".

 

 

Дальние виды из деревни Клюксы, фото Н. Ведерниковой, 1998 г.

 

(Я со всей возможной осторожностью спрашиваю о сглазах, местных колдунах. Анастасия Антоновна тот час откликается рассказом:)
- Лариска Сергеева говорить мне: "У вас тут, у Клюксах, как тут колдунов много! Вот надысь я воду несла, как дошла до Парахинова дома, вода ключом бьеть - это тут колдунья живеть, (Я покажу, где, - шепчет мне Галя). А то у Хлебника было. Это давно было, единоличниками тогда были. У Хлебника мать рожала, и все помирали. Она пошла к бабке, и та ей сказала, когда она пошла: “Из двенадцати печей тебе нужно хлеба съесть (это в двенадцать домов сходить и хлеба попросить)”. И вот она родила. Вот его Хлебником-то и звали.
Ходила к ним соседка. Вот пошел он к корове (баба Поля была), а кошка на кормушке орет благим матом. Корову подоить надо, а кошка все кричить. Хлебник и говорит: “Ну ладно, я устрою эту кошку”. Запер двери. Полька стала доить корову, а она (кошка) опять ореть! Он взял вилки - и в нее. Она мявкала, мявкала и убежала. Полька подоила, потом и говорит: “Пойду я наведаю соседку”. Пришла, а соседка синяя лежит. - “Ты что?” - “Да твой Пашка меня избил!” - “Да когда?” - И догадалась. - “Ох ты, змея! Ведь как стану доить корову, она бьется по-лошадиному”. И не стала корова биться.
А то сидим мы с соседкой.  “Гляди! У вас дом загорелся! - я говорю, - враз сверкнуло”. - “Ты будешь болтать!” Пошли, а по двору отец коня водит (он колдун был). Есть колдуны, могут сделать.
Я сама дурочкой была. Под коровой была:  дою корову, как руки саданут - и тах-то станут! (показывает руки, которые как бы окаменели). Я сестре говорю (мы тогда двоечкой остались): “Что это?” Она утром пошла корову доить, потом  пошла почерпнула воды.  - “Нась, я корову доила - надо что-то делать”. А бабка была у нас. Сястра приходить к ней, - “Ты что?” - “Да с сястрой случилось”. - “Подай мне водички и крест”. Посмотрела в воду: “В больницу не вози, вперед ногами привезешь. Это ей на свадьбе сделали. Нюрочка, ты придешь домой, у вас будет женщина, ты ее не захватишь”. А ко мне тогда Анечка, соседка, пришла, меня одела. Пятачиха Тося идет. Вошла и прямо к столу. А на столе в бидончике вода стояла. - “А Нюра где? Где она делась?” - “На работе”. - “Я была там, ее не видала. Пить захотела. А что это в бидоне? Молоко?” - “Вода”. Она подержалась за бидон. Сестра пришла. “Кто у нас был?” - “Тося Пятачиха”. - “Завтра опять надо ехать к  бабке в Поляну”. Приезжает туда и к бабке, все рассказала. “Ну вот, это она и есть, ну, вот ей на свадьбе сделали. Ей на смерть делали”. Дала водички попить, руки помыть. Дай я Пятачихе молока - корова яловая бы осталась”.
(Галя поясняет мне: “Пятачиха - бабка той, что в клуб заходила, она тоже колдунья”. Я запомнила ее - недоброжелательное лицо, темные глаза под черными бровями. Поначалу приняв меня за представителя городских властей, люди выплескивали обиды: “Мы державу держали, а нас...”

 

Река Жиздра на границе между с. Березичи и д. Клюксы

 

Узнав же, что я приехала “за песнями”,  разочарованные, стали расходиться, а старуха с густыми бровями зло бросила: “Пустое!” - повернулась и ушла.)
Чулкова: "Дед Нюры Носовой рассказывал. Он гонить корову, а впереди кума идеть, юбку по росе тащить и говорить: “Что куме, то и мне”. А дед Леша сзади гонить корову, а у нее хворостина, и он с хворостиной. Он услышал, что она говорить, дай, думает, и я скажу: что куме, то и мне. Она оглянулась: “Тебе много надо!” Что ж, замучила: то корова умреть, то лошади".
Галя: "Вот и меня наговорили: все ягнята подохли, крольчиха - лапу сломала. А с чего?"
Чулкова: "Может, дворовому не пообычились?  Да что, мы уж раз построились. Лежит кошка на лавке. как с лавки ее швырнет - она и сдохла. Знать, дворовому не пообычилась".
Галя:  "Вот у Жилиных тоже было. Как кошка заберется на чердак, то падает вниз, опять заберется - и опять падает и не на лапы, а на бок".
Чулкова: "Какой кот был?"
Галя: "Желтый".
Чулкова:  "Дворовой не принял. Мы единолично еще жили. Лошадь хороша была, грива косами была заплетена - так дворовой ее любил. А до этого у лошади грива всегда была космата и копытом била.
У нас Клаша купляла корову. А у нас корова тельна была. Корову вывели, а ейный муж через хрясты дает моему мужу руку: “Ну, пожелай мне хорошего дворового”. А я как увидела, так закричала: “Дурак, дурак! Ты спросился, кого продаваешь?” (пожать руку хозяина через хребет скотины, значит увести дворового - “лохматку” со двора). Что ж, не пошла корова, до калитки дойдет и обратно. Соседка потом сказала: “У вас оне хотели увести дворового”.

 

 

На горизонте деревня Клюксы. Вид с пригорка от усадьбы князей Оболенских в с. Березичи

 

...Многое в тот день я услышала о Клюксах, о жизни людей, которые, как и встарь, построив новый дом, обязательно запустят на ночь кошку и петуха, определяя можно ли жить в доме, и непременно позовут домового: “Домовой, домовой, пойдем со мной домой!” И свадьбы справляют, оглядываясь на старые обычаи. Но с каждым годом все меньше становится тех, для кого  старинные песни и обряды были самой жизнью, все реже собираются люди на неспешные беседы. В стареньком клубе Галя каждую неделю проводит дискотеки, в домах, у экранов телевизоров, коротают вечера люди пожилые. И все же...
Покинув дом Анастасии Антоновны, мы зашли  к соседке посмотреть сарафан. Хозяйка с готовностью вытащила старенький ситцевый сарафан своей матери. Когда вышли на крыльцо, Галя шепнула мне: “Вот ее мать в кошку превращалась”. У ворот клуба стояла внучка Пятачихи, опершись на клюку. Вдруг ощутив внутри себя холодок, я постаралась как можно любезнее распрощаться с нею.