Главное меню

Регистрация даст полный доступ к материалам сайта и возможность оставлять комментарии!

Анонс

Коммюнике 5 декабря 2015 г.


Благодарность, здоровая критика и конструктивное обсуждение материалов сайта способствуют его улучшению
и вдохновляет авторов на публикацию новых статей!

Пожертвовать на нужды «ЭНЦИКЛОПЕДИИ КОЗЕЛЬСКА»

Яндекс.Деньги 41001812434462

WebMoney R526676624487
или Z299278482546
или E342716984942

почта "ЭК":
kozelskcyclopedia
@yandex.ru

QR-Код сайта "ЭК"

QR-Code dieser Seite

Голосование

Как Вы – житель города Воинской Славы – обычно проводите свое свободное время? Чему отдаёте предпочтение?

Поиск по сайту

ПРАЗДНИКИ СЕГОДНЯ

Revolver Map

Anti Right Click (Hide this by setting Show Title to No in the Module Manager)

А.С. Любимов. Озеренский: БМ-13 E-mail
(0 голоса, среднее 0 из 5)
РАЗДЕЛ>>ИСТОРИЯ - Воинская доблесть: 1941-1945 гг.
22.11.2014 12:39

Навстречу Конференции,

посвящённой 72-ой годовщине Козельской наступательной операции 1942 г.
Козельск, 27 ноября, РДК, начало 13.00

 

Конец 1941 - начало 1942 года...
Вслед за оборонительным этапом Московской битвы советское командование навязало противнику «войну на истощение». Началось  контрнаступление под Москвой, в ходе которого были проведены Калининская, Клинско-Солнечногорская, Нарофоминско-Боровская, Елецкая, Тульская, Калужская и Белёвско-Козельская наступательные операции.
В ночь на 30 декабря 1941 г. фашисты были выбиты из Калуги и отошли к Юхнову. В ходе Белёвско-Козельской операция, продолжая наступление, 1-й гвардейский кавалерийский корпус 28 декабря взял Козельск. 27 декабря началось наступление на Белёв, который был взят 31 декабря стрелковыми дивизиями 10-й армии, которые затем направились к Сухиничам. В Сухиничах наши войска столкнулись со свежей немецкой дивизией, выбить которую из города не удалось, и она была здесь блокирована к 5 января.
По приказу И.В. Сталина (Приказ опубликован в книге Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г — 1942 г. Т. 13 (2—2). — М.: ТЕРРА, 1997. — 448 с ISBN 5-85255-708-0) всё Подмосковье было превращено для фашистов в "снежную пустыню". "Гони немца на мороз!" - вот ключевая задача, благодаря успешному решению которой отныне только холод и пепелища ждали врага на нашей земле.
Детальному рассмотрению событий кануна и ходу боёв за освобождение Козельска по дням в декабре 1941 г. уделил своё внимание наш исследователь Олег Федосеев в Специальном проекте «Энциклопедии Козельска» "ВОСЕМЬ ДНЕЙ 1941 ГОДА: ОСВОБОЖДЕНИЕ КОЗЕЛЬСКА" (здесь и др. страницы). Вопросы истории освобождения Козельска в декабре 1941 г. были детально рассмотрены в ходе военно-исторической Конференции, которая прошла в нашем городе в декабре 2011 года (здесь, здесь).
Начиная с зимы и на протяжении всего 1942 г. для Козельска продолжалось ВРЕМЯ ВЕЛИЧАЙШИХ ИСПЫТАНИЙ.

Предстояло пройти через многое: от зимней наступательной операции, в ходе которой был освобождён Козельск, через срыв фашистского контрнаступления летом 1942г., когда удалось отстоять Козельск. Наконец,  с 22 августа 1942 г. без паузы между оборонительной операцией 16-й и 61-й А началась Козельская наступательная операция 1942 года  (3-я ТА, 16-я и 61-я А).
Всё лето 1942 г. наши войска под Козельском учились воевать в боях. Кандидат военных наук Владимир Николаевич Зубков в марте 2011 г. на страницах сайта глубоко и всесторонне проанализировал ход такой "учёбы боем" (здесь и здесь).
Наши читатели в комментариях к этим статьям горячо откликнулись на публикацию историка, добавили немало важного.
Сегодня, накануне новой Конференции в Козельске, мы публикуем у нас выдержки из книги Александра Степановича Любимова «В походах и боях. О друзьях товарищах...» (Нижний Новгород, Издатель Ю.А.Николаев, 2001. Всю книгу можно прочитать здесь.
Любимов Александр Степанович, сын крестьянина из уральского села Аятское, Невьянский район, Свердловской области, участник Отечественной войны. В ходе боевой жизни прошел путь от рядового до командира батареи БМ-13, офицера штаба артиллерии 1-й ударной армии. После войны – учитель, работал на Урале и в городе Кирове (школы No 15 и No 10).
В книге рассказывается о многих страницах военной истории, в т.ч. о боях под Козельском в августе 1942 г. в районе пос. Грынь, Озеренское, Сметская, Сметские выселки, Жуково, Дебри, Дудорово и др.
В это время наши войска приступили к реализации замысла Козельской наступательной операции, о которой В.Н. Зубков у нас писал: "План Козельской операции против последствий германского «Вихря» представлял собой ассимметричные клещи с сильным левым крылом (3-я танковая армия) и слабым правым (16-я армия). Целью операции было окружение и разгром 53-го армейского корпуса фашистов в междуречье Рессеты, Жиздры и Вытебети, в районе Бело-Камень, Глинная, Дудоровский, Сорокино. Для осуществления Козельской операции была создана группировка войск в составе трех армий: 16-й, 61-й, 3-й танковой. Число германских дивизий в ходе операции «Вихрь» достигало семнадцати. По численному составу соотношение сил было в нашу пользу. По людям - 2:1, по танкам - 3:1, по артиллерии - 2:1. Преимущество же в авиации оставалось за противником. Соотношение сил и средств (кроме танков) было явно недостаточным, поскольку для успеха наступления его нужно было иметь 3:1".
 


Памятник на могиле погибших воинов в д. Озерно, Ульяновский р-н Калужской области, с сайта

 

А.С. Любимов

 

ОЗЕРЕНСКИЙ:  БМ-13


Отрывки из книги «В походах и боях. О друзьях товарищах...»

 

На южном участке фронта, в районе Козельска, назревали новые события: немцы начали стягивать войска в районе Кирейково – Дудоровский – Крапивна. Очевидно, наша разведка это передвижение вражеских войск установила, и командование Западного фронта тоже начало стягивать войска в районе Козельска и Чернышево. 25 ОГМД покинул Рязанцево и сосредоточился в лесу западнее Госьково – Озеренский (тылы же остались под Рязанцево). Была установлена связь с пехотной дивизией, занимавшей здесь оборону, выбраны огневые позиции. Начало августа под Белёвым в тот год было сухим и солнечным. На огородах в деревнях зрели овощи, на полях, если они были засеяны, шумели хлеба. Но в прифронтовой полосе поля, как мне помнится, были не обработаны, на них рос сорняк, а вот на огородах росла картошка, морковка, радость сельских ребят – горох и другие овощи. Дивизион стоял в лесу, машины замаскированы, передвижение местных жителей или кого-либо – ограничено. Даже командующий 61-й армией был задержан часовыми. Только после проверки документов начальником караула он был в сопровождении нескольких солдат допущен до штабной машины. Этот случай я запомнил.

Воины, мужчина и женщина со знаменем преклонившись возлагают венок. Братская могила военнослужащих Красной Армии у д. Уколицы, погибших в годы Великой Отечественной войны (1942-1943 гг.) Здесь покоятся останки воинов Красной Армии, погибших в годы Великой Отечественной войны (1941 - 1943). По численности захороненных она третья в Ульяновском районе, после села Ефимцево (4317 человек) и деревни Колосово (3666 человек) (с сайта).

 

Генерал Попов на часовых не кричал, с начальником караула – сержантом разговаривал спокойно и охотно предъявил свой документ. Поговорив с командиром дивизиона, он отбыл из нашего расположения. А часового и начальника караула поблагодарил за службу.
Я был комиссаром батареи, и потому часто приходилось дежурить по кухне. А воды в лесу не было. Брали в Озеренском, из колодца. Набирали в водогрейку. Селение это не очень пострадало от войны. Дома стояли, в них продолжали жить крестьяне. Жителей было много, но взрослого населения я не встречал. Старшие, видимо, избегали встреч с нами. Запомнились ребятишки – мальчишки, девчонки лет пяти – восьми. Они окружали нас, когда мы набирали воду. Я с ними беседовал. Они задавали вопросы, я им задавал – получался разговор… А когда мы отправлялись в обратный путь, они просили, чтобы их прокатили. На крыльях машины, в кабинке водогрейки, довольные, они доезжали до середины поляны за деревней, перед лесом. Шофер (фамилию забыл) вел машину спокойно, тихо, да и дорога хорошая была. Машина останавливалась, ребятишки прыгали на траву и провожали нас, махая ручонками, а потом с криками бежали обратно.
За водой водогрейка ездила каждый день, и ребятишки каждый раз поджидали нас на той поляне, недалеко от околицы. Машина, поравнявшись с гурьбой детворы, останавливалась. Шофер открывал дверцу и бережно усаживал каждого. Дети смеялись, переговаривались и в благодарность за внимание угощали нас морковкой со своего огорода. Мы охотно принимали эти подарки. Потом шофер, осмотрев «пассажиров», трогал машину, и такой дружной компанией мы въезжали в деревню и всегда к колодцу, вырытому давным-давно на улице, перед окнами домов. Набрав воды, мы отправлялись обратно. Ребятишки, как и прежде, взбирались на свои места – машина трогалась… Так было и 10 августа 1942 года.

 

Пусковая установка БМ-13, которую сначала фронтовики, а потом и весь народ назвал «Катюшей» (сайт).

 

Август 1942 года

Мы стояли в лесу, недалеко от проселочной дороги. Иногда после ужина выходили на опушку леса. Немцы были далековато, километрах в 4 – 5. На фронте было тихо, немец активности не проявлял. А в тот вечер все изменилось. По дороге из Госьково на Сорокино, из Сорокино на Госьково шли и шли в ту и другую сторону солдаты: происходила смена частей, стоявших на передовой. Дивизию сменяла бригада. Войска шли и шли, одни на фронт, другие – в тыл.

Перемещение войск на фронте всегда наводило на размышление и тех, кто шел на передовую, и тех, кто покидал ее. Задумывались и мы, видя, как шли и шли войска. Что-то будет…

Район боевых действий, описываемый А.С. Любимовым, фрагмент карты ГШ, 1941 г.

 

Августовская ночь под Белёвом быстро приходит: сумерки сгущаются и все обволакивает тьма. Ночь всех успокаивает. Все смолкает на батарее. Только караул бодрствует… Часа в четыре утра все вокруг загрохотало: немецкие самолеты и немецкая артиллерия начали обработку наших позиций. Понятно, сон у всех пропал, все ожило. Батареи получили приказ: приготовиться к выезду на огневую. Водители и расчеты БМ заняли свои места, и, как только затихла вражеская артподготовка, дивизион выдвинулся из леса и направился в сторону фронта. Миновав Озеренский, машины по проселочной дороге промчались в сторону деревни Уколицы. А вокруг тишина. Ни одна батарея не вела огонь.

Тишина настораживала: неужели немцы подавили огонь наших батарей, но мы же живы?.. БМ-13 у опушки оврага ( белёвская земля вся изрезана оврагами) встали на огневую. Орудия расчехлены и наведены на цель. По приказу комиссара дивизиона Волкова я с отделением охраны (в дивизионе были две 45-милиметровые пушки и несколько комплектов снарядов к ним, ручные пулеметы и противотанковые ружья) за оврагом занял рубеж. Бойцы начали окапываться. Но не успели мы окопаться, как пришел приказ отходить за овраг, что мы и сделали. А за оврагом новое распоряжение: «В машины – и к месту расположения». А БМ уже ушли с огневой. Мы двинулись в обратный путь. Не успели сделать и 500 метров, как нашу полуторку остановил боец 3-го орудия батареи. Он доложил: «Комиссар, орудие в овраге буксует, выбраться не может». Я выпрыгнул из машины. Полуторки с пушками ушли, а я с солдатом батареи побежал в лог, к установке.

Почему БМ-13 оказалась в овраге? Расспрашивать некогда… Колеса машины увязли в грязи. Рубили кусты, бросали под колеса, откапывали, толкали, а результата нет. А за оврагом – немцы. Я приказал старшему сержанту Колесникову взять трех солдат и бежать наверх. Вести наблюдение, а если потребуется – отстреливаться. Остальные солдаты старались вызволить машину. Но колеса все сильнее и сильнее уходили в трясину. Побросали шинели, снова рубили кусты – машина не идет. А тут прибежал Колесников:

«Товарищ комиссар, впереди автоматчики, приближаются танки, а наших нет… Никого нет…».

А дело было после приказа Сталина № 227: за оставление территории и техники – расстрел… А у нас орудие РС (с реактивными снарядами) БМ-13. Еще несколько раз шофер рванул машину туда-сюда. Снова мы побросали под колеса срубленные ветви, сами в такт толкали: «А ну, еще раз! Сильней, сильней!» – Бесполезно. А наверху стрельба…

Приказал дать залп в сторону немцев и взорвать установку. Снаряды ушли. Я повторил приказ: «Подорвать машину!» На каждой БМ всегда был ящик тола, а в баках сто литров бензина… Расчет отошел в сторону, лейтенант Карогод, пиротехник дивизиона (почему он, как и Колесников, оказался здесь, я не спросил), подорвал машину. Сильнейший взрыв, огонь, и дым столбом ушел ввысь. Подорванная машина горела. А расчет по моей команде уходил в сторону Озеренского. Перейдя дорогу на Сорокино, мы углубились в лес, перевалили через овраг и вышли на заросшее поле. На поле уступом стояли танки, шесть танков (может, и больше), замаскированные, чтоб не видно сверху. Дула пушек направлены на дорогу, в Сорокино. Авиация немцев снова бомбила наши войска, дороги, селения…Танкисты заметили нас, мы – их. Я подошел к ближнему танку Т-34, вкопанному в землю. У танка – танкист.

– Это вы, лейтенант, подорвали машину? – спросил он.

– Да. Завязла «катюша» в болоте. Вытащить не смогли, а рядом немцы.

– Пехота впереди есть? – тревожным голосом снова спросил танкист.

– Наших нет, нет. А немцы рядом. Автоматчики, танки… Успеха вам…

– Вам тоже…

Танкист пошел к танку. Уходил, не оглядываясь в нашу сторону. А мы пошли в лес, на север, к месту стоянки дивизиона… Вскоре совсем рядом послышались разрывы снарядов. Наши танкисты, а может, ствольная артиллерия, били по колонне немецких танков…

Шел бой и в районе селения Озеренский. Мы прибавили шагу. В районе сосредоточения дивизиона мы никого на встретили. Никого из своих мы не встретили и на опушке леса. Нас не ждали. Было как-то не по себе. «Куда ушел дивизион?» – сверлила мысль.

А на знакомой поляне стояли танки. Они уходили в лес и тут же разворачивались… День солнечный, небо чистое, и немецкой авиации нет… Колесникова и Гринько, наводчика 3-го орудия, я направил в Госьково. «Ищите дивизион, – напутствовал я, – и к нам. Мы будем ждать здесь, на опушке…»

Прошел час, другой… Полянка опустела, а со стороны Озеренского и Симоновского доносились разрывы снарядов, стрельба… Наша группа в новое расположение дивизиона пришла уже к вечеру. Какое-то смутное воспоминание осталось у меня о встрече в батарее. Взорвали боевую машину – ну и что? Меня никто из начальства не вызывал, и я почему-то никого не расспрашивал, почему БМ оказалась в овраге, в трясине, почему дивизион ушел, а машину в трясине оставили… Командиром батареи был лейтенант Конюхов, молодой, лет двадцати. Почему он не беспокоился о судьбе машины? Он же комбат, машина его батареи?.. И этот вопрос передо мною вставал…

На следующий день оперуполномоченный дивизиона со мной побеседовал. Из всех его вопросов запомнился один: принес ли я что-нибудь, какую-нибудь железяку от взорванной машины? Я ничего не принес, не думал об этом. А вечером дивизион ушел еще дальше на север и остановился в каком-то лесу.

А танковая армия Гудериана продолжала наступление. У селения Озеренский шел бой. Здесь насмерть стояли наши батальоны. На полянке севернее Озеренского шло танковое сражение. На пути танков Гудериана встал танковый корпус 3-й танковой армии генерала Романенко. Несколько часов длился бой. Наши танки заставили немцев отойти на Сорокино. Когда бой отгремел, наши БМ-13 пришли на знакомую поляну, чтобы нанести удар по Сорокино.

Боже мой! Что мы увидели! Вся поляна была заполнена разбитыми и сожженными танками, немецкими и нашими. Около танков трупы – трупы танкистов. Немцы и наши. Бой отгремел, а трупы еще не убрали. Здесь, на мирной поляне, по которой мы ездили за водой в деревню, где нас радостно встречали деревенские ребятишки…сегодня кладбище разбитых и сожженных танков и трупы…

Ужасное зрелище. Наши БМ-13 медленно продвигались вперед, на огневую, чтобы дать залп по врагу. Здесь же на избитой боем земле, среди разбитых танков, дивизион выстроился в боевой порядок, последовала команда: «Огонь!», командиры орудий крутанули ручки на пусковых ящиках – и реактивные снаряды, оставляя след, прорезали тьму и ушли к цели. А через некоторое время донеслись до нас глухие раскаты взрывов… Выполнив задачу, БМ-13 развернулись и ушли в ночь…

А что было с Озеренским и с теми милыми ребятишками, я не знаю. У жителей было время, бросив все, забрав ребятишек, уйти на север, на Гуськово, на Грынь, и укрыться в лесах. Знаю, что за Озеренский и Симоновский вел бой батальон стрелковой дивизии, а может, той бригады, которая 10 августа шла на смену уходившей в тыл дивизии. Батальон этот стойко держал оборону и не отступил. В бою ему помогли и танки 3-й танковой армии, те самые, с которыми мы встретились в поисках дивизиона. Но главный удар 2-я танковая армия немцев, армия Гудериана (в составе пяти танковых и семи пехотных дивизий при поддержке воздушной армии), нанесла из района Крапивны и Дудоровского по Ульяново – Медынцево – Старица с целью занять Козельск, Сухиничи и Юхнов. Бои были жестокими. Здесь, на Калужской земле, в августе 1942 года 25-й гвардейский минометный дивизион (не отдельный, а уже в составе 54-го гвардейского полка) вновь встретился с воинами 1-й Московской гвардейской дивизии. Это было в районе Сметской.

Путь 1-й Московской и 25-го ГМД лежал от Новогрыни на Сметские Выселки и далее на Сметскую, Жуково, Дебри. Помню, полки дивизии и батареи дивизиона передвигались по лесной, сильноразбитой дороге.

Это было в 20-х числах августа. Прошли дожди, дорога раскисла и была трудной. В боях за Сметские Выселки, Сметскую и за высоту 200,4 наш дивизион своим огнем поддерживал наступающие полки 1-й Московской. Нашим войскам удалось отбросить немцев на левый берег реки Вытебеть. До Козельска и Сухиничей немцы в августе 1942-го не дошли. Врага остановили ценой больших потерь. Большие потери понесла наша 3-я танковая армия и 1-я Московская дивизия.

В сентябре бои на Брянском фронте стихли, стороны перешли к обороне. 25 ГМД остановился в лесу, в районе деревни Грынь. Сентябрь – уже осень. То солнечные дни, то пасмурные. В один из пасмурных дней по поручению командира дивизиона я поехал по огневым. Проверить, нет ли там оставленных снарядов. Таких снарядов на огневых я не обнаружил, но, будучи около Озеренского, вспомнил о наших юных друзьях – тамошних ребятишках, которых мы катали на водогрейке. Там никого не встретил, ни одной души. Дома были разбиты, некоторые сожжены, а колодец действовал: была цепь, было ведро. Я остановил машину, вышел из кабины. Обошел колодец, осмотрелся, посидел на скамейке у колодца. Вдруг появилась кошка, черная кошка. Она вылезла из-под разбитого дома, стоявшего рядом. Дикие, большие глаза ее горели. Стало как-то не по себе. Еще раз обошел колодец и скамейку, сел в машину и покинул Озеренский. А черная кошка одичавшими глазами все смотрела на меня. Кошка, кошка… Черная одичавшая кошка не ушла из родного дома и ждала возвращения хозяев разбитой усадьбы. Дождалась ли?

В Озеренском я больше не бывал, но эти места никак забыть не могу. Калужская и Белёвская земля для меня, старого человека, и сейчас дорога. Здесь в боях и походах я мужал и стал офицером Советской армии, обрел боевых друзей, получил партбилет и орден Красной Звезды. Жизнь для меня всегда была тяжела, но только здесь, на освобожденной нами земле, я видел женщин в упряжке вместо лошадей. Надо было как-то выживать. Надо было пахать и засеивать эту землю. Я был молод, легко шел по земле, набирая сил, чтоб их хватало на всю жизнь… О, юность, юность, и в страшные годы войны ты хороша.

А сколько нас, молодых, здоровых и сильных, отдало свои жизни за любимую Отчизну!

 

Подготовка текста к публикации - Олег Федосеев, ноябрь 2014 г.